Вольная смерть / Free Death PDF

Preview

Summary

Сергей Аванесов ВОЛЬНАЯ СМЕРТЬ Часть 1. Основания философской суицидологии Монография Издание второе, исправленное и дополненное Великий Новгород 2020 0 Министерство науки и высшего образования Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования ...

Description

Сергей Аванесов

ВОЛЬНАЯ СМЕРТЬ Часть 1. Основания философской суицидологии Монография Издание второе, исправленное и дополненное

Великий Новгород 2020 0

Министерство науки и высшего образования Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Новгородский государственный университет имени Ярослава Мудрого»

Сергей Аванесов

ВОЛЬНАЯ СМЕРТЬ Часть 1. Основания философской суицидологии Монография Издание второе, исправленное и дополненное

Великий Новгород 2020 1

УДК 128/129 ББК 87.2 А18

Печатается по решению РИС НовГУ

Рецензенты: доктор философских наук, профессор В. В. Савчук (Санкт-Петербургский государственный университет) доктор философских наук, профессор В. Ш. Сабиров (Сибирский государственный университет телекоммуникаций и информатики, Новосибирск)

Аванесов, С. С. А18 Вольная смерть. Ч. 1. Основания философской суицидологи: монография / С. С. Аванесов. – Изд. 2-е, испр. и доп.; НовГУ им. Ярослава Мудрого. – Великий Новгород, 2020. – 521 с. ISBN 978-5-89896-676-8 В исследовании произведена экспликация мировоззренческих и теоретических оснований философской суицидологии, позволяющая утвердить еж как специфический регион философии. Обосновано положение о том, что философская суицидология возможна лишь как теория личности (персонализм, или нормативная онтология). Показано, что эссенциальное определение человека есть его объективация: сущностно определжнный человек теряет личностное измерение бытия и открывает себя тотальному детерминизму наличного, выражающемуся в конечном счжте через суицид. Доказано, что самоубийство не является поступком, поскольку оно демонстрирует полную экзистенциальную пассивность индивида. Данный тезис получил подтверждение в результате аксиологического анализа содержания обнаруженных и представленных автором философских концепций суицида. Автором выдвигается и аргументируется утверждение о том, что полагание возможности суицида означает утверждение необходимости смерти. Напротив, если смерть полагается в качестве возможности, то самоубийство исключается из сферы человеческой активности и тем самым сохраняется личная свобода. Для философов, преподавателей философии, специалистов в области философской антропологии и аксиологии, аспирантов и студентов гуманитарных факультетов, всех интересующихся проблемами смерти и самоубийства.

УДК 128/129 ББК 87.2 © Новгородский государственный университет, 2020 © С. С. Аванесов, 2020

ISBN 978-5-89896-676-8

2

ЖИВЫМ

3

4

Предисловие ко второму изданию Дорогой читатель! Предпринимая новое издание этого текста через 20 лет после его написания, я полагаю, что он всж ещж может быть интересен как узким специалистам, так и широкой публике. За время, прошедшее после первой публикации книги в 2003 году, я успел приобрести в гуманитарном сообществе репутацию завзятого «суицидолога», которая превратилась едва ли не в приговор. Между тем, я никогда не думал, что вопрос о смысле вольной смерти способен заслонить собой всю антропологическую тематику или редуцировать к себе все проблемы философского изучения человека. Это, конечно, далеко не так. Однако и без обращения к этому вопросу любая попытка философского решения проблемы человека будет обречена на неудачу. Не ограничивая свои занятия суицидологией или танатологией, антрополог всж же не может совсем игнорировать эти темы. Я неоднократно сталкивался с искренним (а иногда и фальшивым) непониманием и даже осуждением в связи с выбором такой «мрачной» и «страшной» темы. В сознании моих оппонентов исследование темы самоубийства предстажт чуть ли не как занятие им, едва ли не как практика суицида. Приближение к теме смерти зачастую преподносится как близость к самой смерти; как будто, не занимаясь этой темой, мы можем быть дальше от неж! Но проблема не решается еж замалчиванием; угроза не исчезает, если просто закрыть глаза. Примитивным табуированием лексики и ношением розовых шор нельзя спастись от того, что угрожает тебе вовсе не извне. Только поняв, какими путями приходит к своей реализации таящийся в нас самих отрицательный заряд, можно попытаться его эффективно блокировать. Согласие со смертью делает человека еж служителем. Эта книга – попытка подойти к ответу на вопрос о том, как можно сопротивляться принуждению к конечности. По сути 5

дела, настоящая философия и есть попытка сформулировать ответ на этот вопрос. Понятно, что ответ может быть и отрицательным. Я постарался показать, каким образом можно прийти к позитивному ответу на этот вызов, как тщательная рефлексия над опытом уже проделанной философской работы может открыть человеку путь к жизненному оптимизму и помочь увидеть, на чжм основана надежда на победу личности над собственной ограниченностью. Иными словами, речь здесь иджт об основаниях такой философской суицидологии, которая одновременно является и объективной, и оптимистичной. О возможности такой жизненной программы я и пытаюсь рассказать в этом тексте. Сергей Аванесов 2 апреля 2020 г.

6

Предисловие к первому изданию Эта книга представляет собой первую часть исследования, посвящжнного проблеме самоубийства. В основу издания положена докторская диссертация, защищжнная в 2000 году в Томском государственном университете. Самоубийство здесь рассматривается в свете философии, заявляющей справедливые претензии на то, чтобы схватить и всесторонне рассмотреть суицид в его сущности. За рамками книги остались те материалы, которые имеют более религиозное, чем философское содержание. Предполагается, что эти материалы станут основой для будущей второй части исследования. Горизонтом рассмотрения темы суицида в данной книге является аксиология как такая философская «методика», которая стремится учитывать способ «организации» собственно человеческого бытия, всегда предстающего как экзистенциально значимое человеческое отношение, в том числе и отношение к собственной смерти. Само понятие смерти заключает в себе отсутствие; смерть не есть, но значит. Можно говорить о наличии мжртвого, но не смерти. Поэтому меня занимает не смерть, но относящийся к смерти, человек. Заранее ясно, что в этой книге мне не вполне удалось проговорить и аргументировать те идеи, которые имеют отношение к теме даже столь ограниченной. Самый огромный фолиант есть лишь конспект мысли автора. Эта книга – не для угрюмых скептиков, которым давно уже всж ясно. Но она и не для тех насмешливых умников, которые хотели бы всж, что их пока серьжзно не задело, превратить в шутку. Эта книга не для них – не в том смысле, что я запрещаю им еж читать, но в том смысле, что она написана не для них и адресована не им. Человеку, который боится или не способен задавать серьжзные, взрослые вопросы, предназначены другие тексты. 7

Выражаю свою благодарность всякому, кто считает себя причастным к подготовке, созданию и изданию настоящего исследования, а также всем тем, кто причастным себя не считает, но тем не менее таковым является. Сергей Аванесов 24 декабря 2003 г.

8

СОДЕРЖАНИЕ Предисловие ко второму изданию ................................................ 5 Предисловие к первому изданию ................................................... 7 Общее введение .................................................................................... 11 Методологическое введение. Личность и смерть .................. 29 Глава 1. Суицид как выражение идеи целостности бытия ............................................................................. 65 1.1. Справедливая смерть (природа и самоубийство) ............ 65 1.2. «Тайна вулкана, тайна мятежа» (божественность и самоубийство) ...................................................................................... 90 1.3. Тоска по страшному (божественность и самоубийство II) ................................................................................ 119 1.4. Αmor mortis (атеизм и самоубийство) ............................... 136 Глава 2. Суицид как следствие принятия детерминистской установки в онтологии ............................... 167 2.1. И жертвы и палачи (абсурд и самоубийство) .................. 167 2.2. Смех исчезновения (пантеизм и самоубийство) ............. 187 2.3. Смерть вне добра и зла (фатализм и самоубийство) .................................................................................... 215 2.4. Вечная смерть (деизм и самоубийство) ............................. 243 Глава 3. Суицид как акт деперсонализации ............................. 283 3.1. Презрение к телу (бессмертие и самоубийство) ............. 283 3.2. Диалектика смерти (континуальность и самоубийство) .................................................................................... 308 3.3. Блаженная смерть (пессимизм и самоубийство) ............ 332 3.4. Нравственная казуистика смерти (автономия и самоубийство) .................................................................................... 350 Специальное заключение. Суицид как онтологическая деструкция личности ............................. 381 9

Общее заключение ............................................................................ 389 Примечания ......................................................................................... 393 Библиография ..................................................................................... 505

10

Общее введение Ничего законченного я не обещаю, потому что всякое дело рук человеческих, объявленное законченным, тем самым уже является делом гиблым. Герман Мелвилл. Моби Дик

Представленная вниманию читателя книга заключает в себе исследование оснований философской суицидологии. «Суицидология» есть термин, закрепившийся, прежде всего, в современной науке1; он обозначает такую исследовательскую «отрасль», предметом которой является самоубийство. До тех пор, пока суицидология остажтся только научной «отраслью», в ней могут применяться лишь частные методы науки: либо в единственном числе – в границах отдельных наук (в психологии, в социологии, в медицине и т. д.), либо в сумме – в тех случаях, когда суицидология утверждается в качестве специфической и по необходимости интегральной научной дисциплины. Но даже и «комплексный подход» к суициду2 не открывает его сути, оставаясь способом регистрации и систематизации эмпирических причин и фактических обстоятельств самоубийства. Открыть, в чжм состоит суть суицида, наука не в состоянии (по собственной природе науки) и потому должна обращаться за соответствующими разъяснениями к философии. Именно философия может определить, что такое суицид и, соответственно, с какой исследовательской меркой к нему надо подходить – если, конечно, имеется в виду адекватность и результативность этого подхода, а не формальная теоретикометодологическая непротиворечивость. Философская суицидология, кроме того, в силу одного лишь своего наличия утверждает неизбежную ограниченность частных методов науки (даже в их сумме) и тем самым выявляет относительность любого научного заключения на тему самоубийства. В этом смысле философия суицида (как фундаментальное познание самоубийства 11

в его сути) необходимо предшествует всякой научной суицидологии – предшествует не только в теоретическом (логическом) измерении, но и в хронологическом (что и будет показано в настоящем исследовании). Таким образом, суицидология, не являясь исключительно философской дисциплиной, может быть выстроена лишь на философском фундаменте. Термин «основания» имеет здесь двойное значение: вопервых, подразумеваются теоретические предпосылки обнаруженных проектов философской суицидологии (что и составляет «экспертно-аналитическую» часть исследования); во-вторых, имеются в виду критически осмысленные результаты применения («работы») указанных проектов как, в свою очередь, предпосылки новой (персоналистической) теории вольной смерти (авторский проект, намеченный в самых общих чертах). Отсюда проясняется и двойная направленность настоящего исследования: ретроспективная и перспективная. Для автора принципиально важно, что данный текст не претендует на закрытие темы, но, напротив, дажт возможность обнаружить новые импульсы для еж дальнейшего освоения. Основная проблема (может быть, точнее было бы сказать: проблематика), на выяснение и решение которой направлены усилия различных философских традиций (и усилия автора, исследующего эти традиции), представляется следующим образом. Человек есть существо мыслящее и деятельное. Следовательно, в синтезе, человек есть свободное существо (не вещь). Смерть (смертность), очевидно, есть универсальная характеристика человека. Таким образом, прежде всего в смерти человек ограничен (несвободен). Налицо противоречие: человек свободен, но человек смертен. Как возможно быть (или стать) индивидуально свободным, оставаясь смертным? Не есть ли самоубийство самый радикальный (диалектический?) метод «присвоения» смерти, способ еж «индивидуализации»? Не совпадают ли в самоубийстве смерть и свобода? Человек может задать себе вопрос: нет ли среди различных форм смерти какой-либо «особенно человеческой»? Не является ли высшей формой умирания такая смерть, которая причиняется человеком самому себе? 12

Не возвышает ли она животное до человека или даже человека до сверхчеловека, до бога вместо Бога *39, с. 202]? Однако тут же надо уточнить: не в самоубийстве человек выступает как присваивающий смерть, но в отношении к самоубийству, ибо в акте суицида в конечном счжте смерть присваивает человека. Таким образом, согласие с возможностью самоубийства (а для философии неважно, реализовалось ли «на практике» это отношение) может быть понято как отказ от личностного (свободного) образа бытия (т. е. от существования) в пользу деструкции личности, редукции еж к безличной силе «наличного положения дел» (к субстанции, материи, необходимости, закону и т. д.), в том числе – и к самому по себе бытию или к самой по себе свободе. Несогласие с указанной возможностью удерживает личность в существовании. Повторю, что проблема самоубийства, выявляемая и решаемая философскими средствами, здесь только проясняется и методологически фундируется – без претензий на еж окончательное снятие и закрытие темы. Актуальность философско-суицидологического исследования (если на время отвлечься от его «вечной» актуальности) может быть обоснована по тржм направлениям. 1. Культурно-мировоззренческая и социальная актуальность исследования. Значительный рост числа самоубийств (особенно в нашей стране) указывает на значительность принципиального углубления суицидологических исследований и в то же время отмечает недостаточность их теоретического уровня и их влияния на ситуацию *см.: 33, с. 61–66+. Самоубийство остажтся одним из неустранимых симптомов социальной неустойчивости индивида и несовершенства самого общества. «Назрела необходимость,  пишет один из отечественных исследователей нравственности,  проанализировать проблематику самоубийств на современном материале, чтобы эффективнее бороться с этим явлением. Нельзя откладывать выполнение этой высокогуманной исследовательской и организационной задачи. Крайне важно также изучать обстоятельства, приведшие к трагическим последствиям» *175, с. 166–167]. Мировоззренческая актуальность суицидологического исследования связана с освещением 13

вопроса о смысле личного бытия (существования) человека в мире перед лицом смерти. «Истребление себя есть вещь серьжзная,  утверждал ещж Достоевский,  слишком серьжзная вещь, стоящая неустанного наблюдения и изучения» *95, с. 357]. Именно таким «наблюдением и изучением» занята наука о самоубийстве. 2. Общетеоретическая актуальность исследования. В разных областях гуманитарного знания в настоящее время накоплен значительный опыт теоретического осмысления самоубийства. Было бы полезно попытаться артикулировать главные проблемы суицидологии как исследовательской дисциплины и, насколько это возможно, подвести некоторый совокупный итог суицидологических исследований. Такую возможность дажт философия. «Душевные ‚землетрясения‛ и ‚громоотводы‛ социального напряжения – как часто их истинные причины скрыты для непосредственного наблюдения» *175, с. 12+; только на уровне философской рефлексии и можно угадывать эти «истинные причины». Поэтому философское исследование самоубийства должно быть признано чрезвычайно полезным в общетеоретическом плане и может быть востребовано частными научными дисциплинами, имеющими отношение к суицидологии. 3. Философская актуальность исследования. Провозглашжнный наиболее «передовыми» мыслителями конец метафизики вызвал процесс постепенного исчезновения человека с его проблемами как «предмета» метафизического дискурса. Антропология, теряя онтологическую глубину, всж больше эволюционирует к сумме методик: психологических, социологических, культурологических, политологических, биоэтических. Тема смерти и суицида перестажт быть философской (метафизической); во всяком случае, на сегодняшний день ясна такая тенденция. Однако ответ на метафизический вопрос о смерти может быть только метафизическим. Таким образом, исследование самоубийства, предпринятое с точки зрения внимания к основаниям человеческого бытия, оказывается сегодня очевидно актуальным  не с точки зрения философской моды, а в перспективе сохранения специфического характера самой философии. Именно та14

кая философская актуальность и имеет первостепенное значение для автора данной книги. Предметом настоящего исследования является философский аспект суицида (иначе говоря, его суть, смысл, «сущность», метафизическая причина и т. п.), представленный в различных философских теориях. Поскольку при этом суицидология не выступает исключительным предметом исследования, но лишь включена в этот предмет (на правах подлежащего учжту способа осмысления суицида) и, кроме того, представляет собой поле философской деятельности самого автора, постольку данная работа не носит однозначного историко-философского характера (хотя историко-философский момент в работе неизбежно присутствует). Таким образом, имеющие место философские концепции суицида изначально взяты во внимание не как расположенные «вдоль» времени и потому сменяющие друг друга, но как «одновременно» присутствующие в философском поле и потому – как наравне участвующие в постоянно происходящем (и открытом в своей перспективе) универсальном философско-суицидологическом дискурсе. Суть самоубийства не лежит на поверхности, как лежит перед взглядом мжртвое тело. Поэтому ни социология, ни психология, ни медицина «не удовлетворяет честных исследователей в течение вот уже целого столетия», ибо во всех этих областях знания «превалирует дескрипция» *138, с. 152]3. Очевидно, что «ни социальные, ни асоциальные условия, сопутствующие суициду, не могут выступить в качестве основополагающих причин этого явления»; поэтому необходим «анализ внутренних причин суицида» *138, с. 166+, то есть анализ его необходимого (непременного) условия4. Потребность философского рассмотрения суицида ощущают и представители современной российской социально-психологической суицидологии. Например, Ц. П. Короленко и Т. А. Донских подчжркивают очевидную многомерность «проблемы суицидного поведения», которая не может быть решена с точки зрения какой-либо одной из специальных дисциплин, поскольку в самоубийстве оказываются задействованными «и социальные, и психологические средовые факторы, 15

и личность человека – его способ восприятия окружающих людей, ситуаций, собственных проблем, особенности мотивационных подходов, система жизненных ценностей, жизненный опыт, характер воспитания, способы преодоления трудностей и многое другое» *135, с. 124+. Философия как раз и может претендовать на экспликацию самой сути этой многомерной проблемы, не отвлекаясь на бесконечное суммирование всех актуальных и потенциальных «составляющих» указанной многомерности5. Проблему самоубийства, таким образом, могла бы поставить и решить именно философия, которая уже не однажды пыталась сделать это, но которой (по мнению, высказанному в одной из философско-суицидологических публикаций) «не хватало системности в изложении материала и научной определжнности в раскрытии истоков феномена самоубийства» *138, с. 152+. Признаюсь, что мне, при всех моих усилиях, тоже не хватает системности, а научная определжнность, видимо, и вовсе отс...